Зеркало

небиографический рассказ

У стены напротив окна стоял огромный шкаф с зеркальной дверью.
На этом зеркале дед сушил фотоснимки. Бабушка ворчала: Толя, испортишь зеркало, разобьется еще! – Ну как же оно разобьется – отчего? И продолжал сушить. От сушки на зеркале фотографии получались ровные, гладкие и глянцевые. А прабабка, бабкина мать, недолюбливала деда за его проклятое дворянское происхождение, от которого семье сплошная беда. Она всласть изругалась, когда зеркало, наконец, треснуло – множество фотографий, нужно было срочно, и дед сушил их раскаленным рефлектором.
Фотографии осыпались, но одна прилипла, и никак не снималась:
- Не тронь, совсем разобьешь – рявкнула прабабка.
Началась война, осада Ленинграда, блокада. Жгли мебель, дошло дело до шкафа, наверху стояла большая коробка. Открыли – а там елочные игрушки, бумажные, ватные, разные. Стали жечь их, годами украшавшие мирные семейные ёлки, и обнаружили под игрушками несколько килограмм сахара и крупы. Это прабабка накупила запас в финскую войну, спрятала и забыла. Крупы и сахара хватило дотянуть до эвакуации. Вернулись в марте сорок четвертого, вошли в темную прожженную холодом минувших зим квартиру. Раздернули шторы. С улицы хлынуло щедрое весеннее солнце – дом напротив снесло бомбой, стало как никогда светло, и огромное зеркало полыхнуло навстречу ленинградской весне. На полу под шкафом валялся прямоугольник фотографии. Подняли. Странно, пыли не было, но и чувства, будто только вышли и снова вошли, тоже не было. Просто не было пыли. На снимке вся семья в сборе, большая довоенная июньская семья. Лица тех, кто смотрел на снимок, отражались в расколотом зеркале. И были так не похожи на лица с фотографии.