Чурка

Очередь за проездками хвостом на улицу, а в пропускнике какая-то лампочка загорается: «соцкарта». Тут он меня и цапнул. Я сразу руками замахал, мол, не задерживайте, спешу на репетицию. А коль начал махать,  считай, на крючке – трепещущаяся рыбка. В комнатухе я сразу на жалость: денег нет, зарплата только через неделю, вынужден ездить по соцкарте тестя, а тесть в инсульте – и для верности достаю кошелек, а там две банковских карты и семьсот рублей, вот дыра в башке: жена на корм котам положила. Мент улыбнулся.
- Значит, говорите, в театре работаете? – и паспортные данные переписывает.
- Отпустите, - говорю.
- Штраф тысяча рублей или карту с понятыми изымать будем.
- Карту не отдам.
- Ну тогда оставь стольник, я потом какого-нибудь чурку поймаю и вместо тебя впишу.
Смотрю на него: мальчик совсем, глаза ясные, пушок на щеках, не бреется еще, мамка где-нибудь в Подмосковье, а сам чурок ловит, стольники околачивает.
Дал я стольник и ушел с красной рожей – боец культурного фронта.
Назавтра снова на репетицию, смотрю заранее, нет ли ловца. У двери в вагоне узбек, таджик, кто разберет – в шапочке вязаной, в кожаной куртке с большой клетчатой сумкой поверх баула. По вагону идет бабка, совсем старая, кривая – русская нищенка. Без цирка, без жалобных воплей, и руки к ней тянутся по проходу – кто рубчик, кто десятку сует. У меня в кармане пятак железный – готовлюсь. И тут этот чурка достал из кармана стольник:
- Возьми, мать.
А следом мой пятачок ей в ладонь.
И она тихо так:
- Спасибо, сынок.