Война и дети

Сестра Женя приехала в Москву на фестиваль в Русское Зарубежье с фильмом о трудной судьбе финнов на советской, когда-то финской территории. Еду на встречу, дорогой думаю «О чем говорить будем?» Последняя встреча весной, она хотела, чтобы мы вместе сняли картину о романе вдовы красного командира с оккупантом, где камнем преткновения становятся дети: взрослые пытаются устроить свою жизнь в изломанных условиях войны, а дети устраивают партизанскую войну. Интересный аспект – двойная оккупация. Героиня живет на бывшей финской территории – здесь ее дом, ее муж выбивал отсюда местных финнов. С фашистской властью приходят бывшие хозяева, немцы возвращают финнам их деревню. Вот и узел: офицер – это его родовое поместье, вдова командира – вынужденный коллаброционизм, да и влюбляется. Но сынок командира, родившийся здесь подбивает других мальчишек терроризировать фашистов. Финальный бой: финские части вермахта против детей. Офицер, бывший хозяин поместья, приносит возлюбленной матери-вдове убитого ребенка. Такая вот мертвая петля детерменизма людских предательств.
Я собираю мысли в кучу: наверное надо рассказать сестре Жене про «Соловчат» - школу соловецких Юнг, погибшую в болотах на Невском пятачке.
«СОЛОВЧАТА
Иногда вопрос ставится так, что выбор невозможен: «Родина или дети»?
Их обнаженные трепетные торсы на фоне ледяных скал под хмурым соловецким небом.
Их собрали, беспризорников и сирот, чтобы дать терпящему потери флоту квалифицированные кадры. Чтобы потом их, кому обещали море, бросить в ленинградские болота на Невском пятачке.
Им рассказывали о великих победах: Чесменской, Гангутской, Синопской, где с минимальными людскими потерями были уничтожены Шведский и Турецкий флот; адмирала Нахимов, Спиридов, Ушаков, Макаров – были для них примерами. Но приказом Жукова их послали решать другие «стратегические задачи»: и в живых осталось с десяток, не больше.
Соловецкий лагерь, бывший монастырь – тысячи жертв сталинского террора – здесь была их школа. У некоторых в безымянных могилах покоились их родители.
Их быт, их взросление, их подвиг и гибель – тема этого фильма.
Оставшихся в живых до 1985 года не признавали участниками ВОВ.
Соловецким юнгам посвящается».
Это должно быть близко Жене – тема детей и войны. Да, об этом и поговорим, возможно, она засядет рыть материалы для сценария, который, мне кажется, может выстрелить. И это – моя тема. Еще дебют не случившийся «Голубая лента», которую я переименовал в «Перебежчик» – об этом же:
«Показательный режим на оккупированной территории: все устроены на работу, магазины полны, скотина у всех, участки – рай земной, не то, что при колхозах и коммунистах. Семнадцатилетний герой, он и выбора-то никакого не делал. Семью раскулачили совдепы, а немцы все вернули. Он служит охранником какого-то детского пансионата. И вот однажды, один мальчишка сбежал, его поймали. У мальчишки черные круги под глазами и исколотые вены. И наш герой узнает, что здесь ставятся медицинские эксперементы на детях. А мальчишка – младший брат его подружки, которая, оказывается, якшается с партизанами. Местные партизан ненавидят, те взорвали склад с продовольствием, подружку поймали и расстреляли на глазах у возлюбленного. В общем, наш парнишка решает осиротевшего братца спасти. Сунулся к партизанам, но те его к березке поставили – расстрелять – еле удрал. И партизан дети мало интересовали – все больше склады и оружие – подрыв показательной программы на оккупированных территориях, до детей никому дела нет. Фашисты – враги, партизаны – враги, пришлось парнишке самому. Вывез он этих детей, сдал партизанам и ускакал в неведомом направлении хрен знает куда, всем чужой.
Так и роятся, скребут меня эти темы.
Перехожу на «Белорусской», поезд уходит. Вагоны расписаны кадрами из советских фильмов, читаю: «Тарковский. Иваново детство» - в тему.