Спасение рядового Рыбачка

Мы встретили его еще летом, на исходе августа. Посреди пруда утиный дом, и этот недомерок стоит на приступке, а крыло вяло полощется в воде – что-то с ним не так.
Достаем батон, крошим, утки сплываются и хлопочут у берега, а огарь так и стоит, смотрит. С ним рядом еще двое – крупные.
Подходит пожилая дама:
- Гуль-гуль-гуль, - звонко кричит она, недомерок прыгает в пруд и спешит к ней. А крылья болтаются по воде.
- Он на ветру ударился, - вздыхает пожилая дама, - поначалу стая его клевала, а потом эти двое взялись опекать, у них, видимо, своих птенцов нет. Что будет, когда зима придет?
- А как его зовут?
- Мы с мужем зовем его Рыбачок. Он только к нам приплывает.
На следующий день с заготовленным крошевом спешим на пруд, ветрено и волны, Рыбачок усиленно чешет от домика к берегу и обратно – тренируется.
Через месяц огари улетели.
Эти двое остались с Рыбачком, и мы регулярно встречаемся с Людмилой Ивановной. Ира моя тоже кричит «Гуль-гуль-гуль», теперь он и к нам плывет, и крылья уже окрепли – бежит по берегу к Ире, машет и даже пролетел несколько метров. Но близятся холода, вряд ли он успеет.
Потом у нас гастроль: творческий вечер в Питере, концерт в Париже, спектакль в Лозанне, кинофестиваль в Таллине – 16 дней. Ира составила стратегический план на случай холодов.
- Лена, если вдруг лёд – звонишь Людмиле Ивановне и Славе. Людмила Ивановна выманит его на берег, Слава поймает и отвезет в зоопарк.
В гастролях – ежедневная переписка, вести неутешительные: лед тонкий, на берег Рыбачок не выходит, вместе с приемными огарями ночуют на островке.
Возвращаемся – в Москве зима. Идем на разведку. По прудам катаются лыжники и протоптаны дорожки в снегу. Уток нет, огарей не видать. Вздыхаем – не судьба.
Звонок – Людмила Ивановна:
- Да, все так напряженно и печально было… ходили ночью с высоким таким Николаем, зашли на остров, он фонариком светит, и Рыбачок улетает, не догнать, а потом с режиссером одним его поймать пытались…
У нее целый клуб сочувствующих образовался за это время, все перезваниваются, интересуются.
- И вот представляете, кошмар какой – он исчез. Сперва огари-приемные куда-то улетали, возвращались, а потом все исчезли. А через неделю Тамара сообщает: в трех километрах нашли! На Головинских прудах, они же зимой не замерзают! Я в шоке – как он туда попал?
- Вы уверены, что это Рыбачок?
- Конечно, он там один такой.
- Какой?
- Ну, я «гуль-гуль-гуль» кричу, и он ко мне плывет.
Ира слышит «гуль-гуль-гуль» из телефонной трубки, и мы радуемся этому льду на прудах, этому снегу и солнечному зимнему дню!

4 января 2019 - продолжение

Проглянуло первое солнце 2019 года, и мы решили его навестить. Двумя автобусами – к Головинским прудам. Как он умудрился перелететь на сломанных крыльях – загадка. Не замерзающий пруд – узкая протока вливается из-под шлюза, метров тридцать окаймлены льдом, а в черной воде около сотни уток, обычных серых и зеленоголовых, а среди них единственный он – огарь Рыбачок, перебравшийся сюда из парка Дружба за три с половиной километра.
Над шлюзом ограда. Ира бросает хлеб толпе серых утей и селезней, отвлекает их, а я подбираюсь по льду накормить этого единственного, за кем еще с лета мы наблюдали.
На ограду перед Ирой садится голубь и клюет хлеб с руки – доверие птицы радует. У голубя лапы спутаны леской – невольник.
Разбросав привезенный хлеб, оглядываемся – ни магазина, ни лавки, только бензоколонка за перекрестком. Идем туда – все автоматизировано и безлюдно. Рядом какое-то учреждение с охраной, мужичок в камуфляже сообщает, что ближайший «Магнит» - четыреста метров, во дворах. Идем туда.
- Две буханки и ножницы.
- Ножницы?
- Да, пожалуйста, дайте на двадцать минут, мы вернем.
И – бегом обратно к пруду.
Разбрасываем обе буханки, Рыбачок осмелел, взобрался на лед, хватает куски. Как летом, когда мы звали, а он приплывал на наш зов.
Голубь снова вспархивает на ограду и клюет из рук Ирины хлеб. Ира хватает его и поворачивает лапками ко мне. Наросты, волдыри от въевшейся лески, ножницы огромные-портновские режут плохо, лапки дергаются, но еще минута – и он летит, напуганный и свободный.
И мои пальцы удерживают это счастье – сомкнул ножницы, и леска рассечена.