Кемеровчанка Джима

06.06.06

После Ириного спектакля отмечали день рождения Джимы – осветителя из театра. Мало того, что в день Пушкина родилась, так еще и Джима.
Пока не умер отец, Джима в каждый свой день рождения посещала кладбище. Где бы она ни находилась, в каком бы городе или стране на гастролях, звонил отец: «Доченька, навести маму!» И Джима шла на кладбище, неважно на какое – на ближайшее. Ни отец, ни она все равно не знали, где могила матери. Ее Джима не помнит, очень маленькой была, когда той не стало, так что день рождения, особенно на втором тосте ассоциируется у нее с кладбищем. Да еще и родилась на кладбище, самым непосредственным образом – мать на сносях пошла хоронить подругу и, разволновавшись, на восьмом месяце родила дочь.
С днем рождения, Джима!

26 марта 2018

Наш художник по свету, Джима - из Кемерово. Сколько работ сделала с Ириной, какой волшебный спектакль по Бродскому – удивительная декорация Бориса Петрушанского стала загадочной Венецией, пронзительно-памятной Ялтой – благодаря свету. В десятках гастрольных поездок Джима всегда с нами. Заканчивается спектакль, Ирина раскланивается с благодарными зрителями, а чемодан с «игрушками» уже собран – Джима все тщательно упаковала. Утренние завтраки в гостиницах – стук в дверь: «Ребята, подъем! Вот кофе и бутерброды!» - счастье дружбы.
На фестивале в Армении нам дали особый приз - за СВЕТОПИСЬ.
Я мечтал свозить Иру в Тбилиси, договорился о спектакле в театре Марджанишвили. Мы с Иришкой трое суток бродили по городу, а Джима в гостинице вязала носки и шила кукол – новую коллекцию овечек и котиков. Сказала потом, что Тбилиси – чудесный город.
Джима, как и я, детдомовская. Мама родила ее на кладбище в день рождения Пушкина, пошла на похороны подруги и разродилась. Отец где-то в Узбекистане, в наследство от него остался красивый ковер. Время от времени в детдом приходили потенциальные приемные родители. Детей наряжали, девочкам на головы напяливали бантики. А как-то случилось вшивое поветрие, и всех обрили налысо. Джима с бантом на резинке на бритой голове вцепилась в панцирную сетку кровати, чтобы ее чужие родители не нашли и не забрали – маму ждала. Сколько так провисела, воспитатели не могли найти, и только когда ушли потенциально приемные, Джиму отцепили от панцирной сетки, пальцы уже не разгибались.
Как-то собрались на гастроли в Литву, а виз не было. По совету подруги подали на французский шенген. Мне выдали годовую визу, Ирине Адольфовне, которая, собственно, нас всех и везла, дали день в день – ровно на период фестиваля, а кемеровчанке с липовой подмосковной пропиской, Джиме Октаевне – на пять лет. Смешно было так, что даже не обидно.
Сегодня, выпив по рюмке, звоним:
- Джима, у тебя кто-то из близких там был?
- Да. Когда-то над городом несся шоколадный дух – там была кондитерская фабрика. Здание тридцатых годов, одно из старейших в городе. Никто никогда шоколада не видел, его отправляли в центр, но все ходили нюхать – Кемерово пах шоколадом. А потом фабрику закрыли и сделали торговый центр. Теперь там кладбище, и вчера пахло совсем иначе – там заживо сгорели дети моих друзей.