Чапа-космонавт

Потому что родился 12 апреля, в день космонавтики. А год? Сколько их у нас было: один за другим, один за другим. Но – верный ориентир: крошка-бассет Бегемот, они лежат в зеленом овощном лотке, ровесники, а Бегемот родился за неделю до рождения моего сына Жени – значит 94 год.
Чапа-космонавт родился 12 апреля 1994 года. Лизка, его мамаша потихоньку дурела от непрерывных родов, что проявлялось во внезапных зависаниях над миской. Ей клали тюрю, рыбу с овощами, она подсаживалась и вдруг задумывалась до тех пор, пока кто-нибудь из-под носа не стащит – а там было кому. Папаша-бандит, интеллигент-расстрига, окучивая весь дворовый гарем, всегда успевал, чтобы законная жена вовремя получила следующую долю потомства.
Чапа шел в шестом потоке. Забавное развлечение каждые четыре месяца: две беременности и выкармливания новорожденных пискунов завершались регулярными раздачами у метро – в хорошие руки.
Мы были друзьями, он сам выбрал эту дружбу, трижды, для непонятливых. Сперва я понес его в компании с тремя другими, но он выпрыгнул из шапки и дал деру домой. Пришлось вернуться и оставить его. Назавтра повторилось то же самое. А потом я его уже одного понес раздавать, крепко держал под курткой. Исцарапав живот и грудь, он выбрался на плечо и, махонький, с высоты моего роста сиганул на асфальт под едущую машину, проскочил между колес и через пять секунд уже мяукал у подъезда.
Так он стал с нами жить: с дебильной мамашей Лизкой, изредка приходящим папашей-оторвой Марсиком, моими мамой и папой и со мной. Через пару месяцев принесли Бегемота – вдвоем они и росли как братья.
Свое пребывание Чап отрабатывал, выхаживая остальные семь поколений Марсико-Лизкиных котят – идеальная нянька. Худой от забот, всегда голодный, мог запросто выбить лапой из руки куриную ногу и, чуть не на лету, обглодать до кости – космонавтская сноровка. При этом кусок-другой непременно перепадал ушастому брату Бэгги-бассету, а как же.
В середине марта я приехал в Питер. Уже несколько лет не слышалось цоканья бассетских когтей по полу, никто с басовым лаем не гонял Чапу по квартире. Сам он уже ел только с руки, да и то по крохотному кусочку. Мама купила свежую форель, думали, что в ней есть икра. Икры не было, но на молоку Чап встрепенулся. Ему давно не давали рыбу, врач запретил, а тут – здравствуй, юность – вскочил на стол, принюхался и… завис, как мамаша-Лизка, изнуренная беспрерывными родами.
- Чап, Чапа, ешь!
Он вздрогнул, мяукнул и лапой из блюдца – бросил рыбью молоку на пол. Я аккуратно спустил его. Прихватив деликатес, старый кот подошел к зеленому овощному лотку, положил туда молоку и лег рядом.
Жаль, одного дня не дотянул до своего апреля, и тринадцати дней до семнадцатилетия, а я был в киноэкспедиции. Я просил его подождать, но, видимо, из этих объятий так просто не вырвешься, ни трижды, ни однажды.
Что ж, меня ждет неплохая компания – в таком близком и невидимом космосе.