Без темы
Сегодня, в день... сами знаете какой, он выпустил из разложившейся своей утробы еще один пузырик воздуха. Сколько лет я пытался хоть что-то узнать о ней, прабабушке, выпускнице Смольного института, пианистке, любимой ученице композитора Глазунова, сгинувшей в тридцатых, после чего семью накрыло тенью мрачной и постыдной тайны. То в Самаре по слухам расстреляна, то в Орел сослана, то ли троцкистка, то ли религиозная. После смерти мамы я открыл архив, сопоставил некоторые разноречивые данные и написал в Орловское ФСБ. И вот сегодня пришел ответ от неведомого Секретаря... Генерального? Наплевать, какого.
Теперь я вытащу всё, что возможно о тебе, дорогая Мария Владиславовна.
Сегодня я стал правнуком.
Последний раз так волновался четверть века назад, когда стал отцом.
5.03.2015
Искренность артиста несомненна, великого артиста. Сила искусства – ода в лирическом ключе – безотказно. Тем более горько. По возвращении соловья ждала золотая клетка: квартира на Тверской, безбедная жизнь, официальная слава и, что "не тронули". Но писал мучительные письма Молотову, сетовал, что не дают выступать. Как, например, Козину, который пел по двести концертов в год – только не ближе Урала: Магадан, Хабаровск, Томск... Между двумя сроками и в лагерях пел, надрываясь, терял голос, умер в нищете – замерз на Магаданском перекрестке, так и не вернувшись в родной Ленинград.
Александр Николаевич скончался в "Астории" – лучшей гостинице города, где спел когда-то свой первый концерт, где в "Бродячей собаке" швырял в публику бутылки, которыми рассерженные гости забрасывали Маяковского...
Когда слушаешь его панегирик Сталину, восхищает, что он же пел в 18 году: "Я не знаю, зачем и кому это нужно..." – о мальчиках-юнкерах, сотнями отпеваемых общей панихидой по всей Москве во всех храмах. И тогда он тоже был искренен. Какое больное время!