Василий Семенович, фас!

2012 год, Петергоф съемка «Трех мушкетеров». Мы – вторая съемочная группа – всё трюки, погони, драки… И, конечно, сцены с Ришелье не в нашем списке. Но как-то на лужайке между Ла-Рошелью и королевским лагерем грелись на сентябрьском солнышке обе съемочные группы. На стульчике у палатки кардинала дремал Василий Семенович. И мы с ассистентом Колей Соколовым затеяли пушкинский пинг-понг:

- Брожу ли я вдоль улиц шумных?

- Вхожу ли в многолюдный храм!

- Не дорого ценю я громкие права?

- От коих не одна кружится голова!

- Зачем крутится ветр в овраге?

- Подъемлет лист и пыль несет!

Василий Семенович поднял голову и принял подачу:

- Когда корабль в недвижной влаге его дыханья жадно ждет!

И случился миниконцерт на привале – Лановой читал Пушкина съемочной группе близ Петергофского дворца в декорациях по роману Дюма.

Кабинет кардинала Ришелье снимали в особняке Кельха на улице Чайковского. Псевдоготический зал темного дерева с рыцарскими витражными окнами, винтовыми лестницами. Запыхавшийся Д`Артаньян взбегает по лестничным маршам, скользит по паркету – перед ним за огромным дубовым столом, освещенный шандалами, великий стратег и соперник дописывает гусиным пером важное послание. Гасконец внимательно осматривает туфли кардинала, письмо на столе… Ришелье резко поднимает голову и вперяет гневный взор в Д`Артаньяна. Вот нужно снять этот кадр его глазами – вертикальная панорама с туфель на портрет, и точно подловить момент, когда Ришелье взглянул на соперника. Дубль за дублем, камера то еще не пришла, то уже давно дошла – момент не ловится. Подхожу к Лановому:

- Василий Семенович, я вам скомандую, когда нужно посмотреть в камеру, хорошо?

- Хорошо, а какая будет команда?

- «Василий Семенович – раз!» Вот на «раз» вы и поднимайте голову.

- Договорились.

Д`Артаньян взбегает, скользит по паркету, Ришелье строчит письмо, камера поднимается с туфель…

- Василий Семенович… Фас! – кричу резко, как овчарке на границе.

Лановой вздрогнул и, подняв голову, возмущенно взглянул в кадр.

- Ну и шуточки у вас, Алексей, - сказал он после съемки, - мне, народному артисту, Василию Лановому – фас!

Но кадр получился блестящий – пламенный мальчишеский взгляд – Павка Корчагин, Иван Варавва из «Офицеров» – незабываемо.

Отсняв десяток сцен в чешских замках, поехали прогуляться по Праге, шли на Малостранку через мост:

- А знаете, Василий Семенович, здесь долгие годы продавалась открытка – рисунок пражского школьника шестьдесят восьмого года – танк с красной звездой на Карловом мосту.

- Знаете, Лёша, были и другие танки – в мае сорок пятого, - он произнес это очень взволнованно, лично.

Из толпы туристов выпрыгнула семейная пара:

- Это вы! А можно сфотографироваться.

Дальнейшая прогулка была невыносимой, казалось, мы не за границей, а перед Вахтанговским театром после юбилейного бенефиса – не давали прохода. И мы нырнули в ресторан «Гений места» к нашим друзьям Андрею и Инне, где в дальнем зале была экспозиция, посвященная чешскому периоду Марины Цветаевой. Заказанный обед давно подан и остыл, а Василий Семенович все рассматривал фотографии и документы, письма Марины, наброски «Поэмы горы» – автографы изгнания и скитальчества.

- Спасибо за эту встречу… А то так досадно быть гуляющим экспонатом.

Позже мы встречались в московских переулках в районе Арбата, и всякий раз:

- Василий Семенович – фас! – хитро улыбался Лановой.

- Да полно вам это вспоминать, мне неловко.

- А знаете, Алексей, теперь подчас сам себе это говорю – отрезвляет.

 

фото: Андрей Курочкин