Пазик ереванский

В проулке между домами торчит дельфинья белая с голубым морда старого ПАЗика, в каких когда-то еще в пионерлагерь ездили, в Дружбу под Лугой, лагерь был от Ленконцерта. Такие ПАЗики возили на съемки с Ленфильма, когда тряслась по колдобинам областных дорог собачья свадьба невыспавшейся группы, выезды были ранние, прокуренные, сырые, ложно-бодрая массовка, вдетая в пронафталиненные костюмы быстро засыпала – унылые поля, безлиственные деревца за окном, отраженные в сером стекле глаза что-то ожидающего подростка. В таких ПАЗиках уезжали из притихших ленинградских дворов в последний путь невидимые соседи. Он стоит на пустынной центральной улице Еревана, редко проедет мимо случайная машина – воскресение. И ныряет мое командировочное утро в этом застывшем дельфине сквозь неразбериху лет к какому-то неверному глубокому камню юности под хмурым небом теперь уже родного, теперь уже навсегда моего, в собачьем лае притихшего города.