С днем рождения, мама!

В Санкт-Петербургском метрополитене звучит объявление:
– Не получайте зарплату в конвертах, этим вы не только нарушаете закон, но и лишаете себя будущего.
Не знаю, с какой регулярностью это объявляют, но за два дня шесть раз войдя в метро, я девять раз услышал это.
В визовом центре Москвы 35 окон на прием-выдачу документов. В каждом окне молодой специалист быстро щелкает на компьютере и мгновенно ориентируется в сложных анкетах и массе прочих необходимых справок. Им нельзя ошибаться, и они не ошибаются. Подача занимает не более пяти минут, выдача – не более двух. Мы уже трижды получали там визы. Как правило, десять окон всегда свободно, а едут туда со всей Москвы. Во второй половине дня Чешский визовый центр становится Австрийским. Специалисты меняют бейджики и принимают другие анкеты. И все так же быстро.
Эти люди работают за «живые деньги» – оплату услуг сервисного центра.
А в тубдиспансере Приморско-Петроградского района Санкт-Петербурга одно окошко регистрации через день работает то в первой, то во второй половине. Там сидит средних лет дама, неторопливо осваивает работу на компьютере, параллельно отвечает на все телефонные звонки, общается с коллегами, которые приносят вороха документов, часть из которых всегда по понятным причинам теряется. Если прийти за полчаса до открытия этого окошка, то за полтора часа можно вполне получить направление на часовую очередь к врачу, который направит час постоять на необходимую прививку, без которой никак и, если понадобится, еще 45 минут – на рентген, который как раз начнет работать после четверти часа кварцевания + четверти часа проветривания.
Так можно провести прекрасный день в конце августа в тубдиспансере Приморско-Петроградского района.
Не дожидаясь вопроса «Почему так?» врачи и медсестры сами говорят:
– Ну, мы же бюджетное госучреждение, существующее на средства налогоплательщиков.
В их ответе слышна незыблемая уверенность говорящих в том, что все логично. Их высказывание так же апеллирует к логике пациентов, но логика почему-то не утешает.
Особенно, когда ты приходишь туда с пожилой, слабовидящей мамой, о которой затревожилась районная флюорография и потребовала дополнительное обследование. А я приехал на два дня из Москвы поздравить маму с днем рождения, но флюшка мамы выдала «затемнение в легких».
И местный Айболит, апеллирует к моей логике:
– Настройтесь – это займет не меньше двух недель.
Я не сомневаюсь.
Только вспоминается недавняя поездка в Грецию, страну победившего кризиса, беднейшую в Евросоюзе.
В сельской больнице острова Кифера, где у меня тревожно заболел живот, мне за полчаса сделали девять анализов, поставили капельницу и вызвали врача, который говорит по-русски – нашелся такой на этом острове. А было воскресение, десять часов вечера, когда в России на штатном дежурстве не всегда встретишь трезвых.
Когда в тубдиспансере мы с мамой дожили до окна регистрации, у нас спросили: паспорт, полис, страховое, инвалидность, пенсионное и направление. Потом отправили в большую очередь на четвертый этаж.
А в сельской одноэтажной больнице острова Кифера меня спросили только:
– Как тебя зовут?
– Алексей.
– Красивое имя, греческое. Так вот, Алексей, с тобой все в порядке. А будут жалобы, приходи, сделаем полное глубокое обследование.
И я пошел.
И почему-то плакал.
Потому что за месяц до поездки в Грецию, в больнице Санкт-Петербурга я просил для мамы воды – запить таблетку. Но питьевой воды на отделении не было, и меня послали на другое отделение, а всего их, я сосчитал, бегая за водой, было девять.
На острове Кифера у меня не потребовали паспорт, не спросили полис, не взяли с меня денег.
И почему-то там не было очереди, и все прошло, когда теплые руки греческого врача погладили мой перепуганный болью живот.
Я хочу получать зарплату в конверте.
Лишь бы хватило на свинтить поскорее отсюда.
Где у меня нет никакого будущего.
Но не могу, пока мое греческое имя Алексей еще звучит в устах мамы:
– Алеша.