Обреченность

Идем с сыном из кафе, перекресток. Машины сплошным потоком, посреди Невского сидит голубь, живой, вжал голову, дрожит. Смотрю, не отрывая глаз – борьба мотивов – броситься спасти птицу, но не преодолеть поток. Рядом сын, мой давний страх-сон, когда он только родился, что несу его на плечах, спотыкаюсь и падаю навзничь – озноб. Надо бы идти дальше, чтобы он не видел этого голубя, но не могу пошевелиться, вернее, шаг влево, шаг вправо, как по берегу реки с быстрым течением, когда кто-то тонет посреди. Машины одна за другой, стараясь, чтобы птица оказалась между колес – не раздавить – щепетильные. Тридцатая или сороковая его все же давит. Легкий хлопок под колесом, и сразу чувство вины – не спас!
- Пойдем, папа, очень жаль птицу.
Он сочувствует мне, он сейчас меня старше. Идем, я молчу. Голубей много, их обилие подчас даже вызывает брезгливость. Судьба одного – идентификацию. Идентификация по признаку одиночества. Беда личная, своя.
Купили книгу у старичка-нищего… от жалости к голубю. Страдание и беспомощность открывает глаза на все. А еще – тревога. Вжав голову, жду вестей, дурных. И секунды беспощадно прут давящим потоком.