Никто и ничто

Когда эсесовцы в концлагерях при угрозе освобождения уничтожали архивы, их главной целью было отнюдь не сокрытие масштабов совершенных ими преступлений, но гораздо более страшная задача - уничтожение самой памяти об их жертвах, окончательное стирание их из списка когда-либо живших - таким образом они реализовывали в пределе свою изначальную миссию. Ту же функцию исполняют и по сей день засекреченные архивы НКВД, что объясняет реакцию наследующих правительств на деятельность таких обществ, как «Мемориал» или индивидуальный подвиг таких граждан, как Юрий Дмитриев, открывший тайну Сандармоха. Ожившая память народа, подвергшегося геноциду невозможна ни для нынешнего тоталитарного правления, ни для поддерживающего его населения. Взамен этого признания населению дан миф о давней победе, за жертвы которой ответственны другие. Его слепая готовность, выражающаяся в лозунге «можем повторить» абсурдно раскрывает категорический отказ жить в реальности, жить сознательно, пусть даже ценой войны, стирающей единственный мотивирующий их миф. Готовность насмерть стоять против памяти, у вечного огня с выбитыми на граните словами «Никто не забыт и ничто не забыто», перед миллионами без вести пропавших клятвенно и благоговейно отстаивая свои заблуждения - что это, как не инфантильный отказ от жизни?

PS/«Если правда, что слоны никогда не забывают, то русские представляются нам совершенно непохожими на слонов. …Психология советского русского, кажется, делает беспамятство реально возможным» (Beck F., Godin W.)