Три сказки Пушкина

Заезжал встрепянутый Дручек, обсуждали предложение Фомы по сказкам Пушкина. Две неканонические «Жених» и «О Медведихе». От второй у Фомы слезы:
- Зачем собираются звери в конце этой недописанной сказки? Мстить, судить или жалеть Медведя, у которого мужик убил Медведицу и детушек? –  плачет Фома.
Обе сказки содержат общие элементы: 1. Совершенное кем-то злодеяние, 2. Тема семьи (одна была, другой быть или не быть) и 3. Суд, точнее общий сбор, сход. Эти сказки можно объединить в сюжете романтического «Жениха» - разыгрывается как бы традиционное свадебное игрище «О Медведихе», и звери, приходящие к Медведю, вдруг оборачиваются судьями над женихом-разбойником на свадьбе Наташи. Интересно.
Увлекательную тему зацепили – ряженье. Сон Татьяны, где Медведь притаскивает девицу в дом оборотней, и вдруг, сложилось: а что если прочитать через мотив оборотничества «Капитанскую дочку»? Изба оборотней – чем не пир у Пугачева, а первая встреча с вожатым и ряженье в заячий тулупчик, который треснет по швам, а встреча Маши с Екатериной, которую она примет за «какую-то тетеньку», после чего уедет, даже не «полюбопытствовав взглянуть на Петербург» – город призрачный, Русь, надевшая кафтан и сбрившая бороду, перелицованный город… И самое семя Пугачевского мятежа, беспощадного бунта, охватившего народ – ряженье мужика в царя, в убиенного царя, в ответ на ряжение бабы немки в императрицу через убийство мужа. О, какой знакомый дух догадки! И весь способ повествования, стиль-сказ, эпиграфы-поговорки – все к тому. И сама повесть рядится. Есть «История Пугачевского бунта» - "Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!", а есть эта – загадка, полная намеков: "Черт догадал меня родиться в России с душою и с талантом!" (Непременно теперь перечитаю).
И еще придумал для «Сказки о Рыбаке и рыбке» забавный пластический образ: старик старуху носит как торбу на плечах, спеленутую и привязанную к нему – пока изба не появится. Срослись, слиплись, склеились ракушки. Как какая-то нэцке – единое существо. И они нигде не живут – бродят всю жизнь вдоль самого синего моря. Старуха у него на плече сидит и пряжу прядет, ночь придет – они в пряжу укутываются и спят – вот и землянка. Пока старик рыбу ловил, старуха задремала под пряжей, потом расспрашивать принялась и замечтала о корыте. Появилось корыто – а зачем им корыто? Стирать? Рубать капусту? Старик в новом корыте старуху как в лодочке по морю катает, старое-то дырявое. Они пока еще вместе – и море пока синее, а вот когда запросится изба… Представляю этот первый подход старухи к избе – она же впервые со старика слезла – как ходить учится своими ногами по земле. Пошла в избу, старик радуется, к ней в окошко заглядывает: она ходит внутри избы и недоумевает: Изба!.. Ее-е-е… Старик на крылечко, только рукой дверь тронул, а оттуда – щелк замок – запрета дверь. Вот и разделились, вот и зажили врозь – она в избе, он на дворе. Но радость ее так старика впечатлила, так тронула – любую волю ее исполнит: «Ну теперь-то твоя душенька довольна?» А море мрачнеет, и старуха все дальше.