С вешалки

Уже с гардероба началось:
– Вот сто рублей, дайте бахилы.
– У меня нет сдачи, идите и меняйте, бахилы стоят ерунду – пять рублей!
– Тогда дайте так, где я вам стольник разменяю в больнице?
– А я что, со своей пенсии буду всем бахилы покупать?!
За нами уже приличная очередь, поворачиваюсь и осатанело, стараясь не визжать:
– Ну вы можете, хотя бы улыбнуться?! А то я очень расстроюсь!
И поняв, что в мое лицо улыбаться трудно, сам жму улыбку изо всех сил.
И, о чудо, гардеробщица улыбается в ответ, а кто-то из стоящих следом дает пятачок.
Поднимаюсь по лестнице, громовой баритон:
– Бахилы надел!
Это «надел», как вы понимаете, редкий российский случай употребления глагола прошедшего времени в повелительном наклонении. А мне наклоняться сразу расхотелось. У охранника на груди шеврон с золотым словом «Победоносец». Бедоносец, бл…
– Слушайте, а повежливее нельзя, больница все-таки, здесь столько расстроенных и грустных людей!
– Бахилы, надел, говорю!
Ну, я надел. Подошел к нему и на болтающуюся ногу нацепил синий целлофановый мешок с резинкой. Второй надел себе и на одной ноге попрыгал к лифту. Позади воцарилась нежащая душу тишина.
А на обратном пути в метро автомат съел все монетки и не выдал проездной – а как доехать домой, где ждет обеда кошка? Вызвал дежурную. Подошла дама с фамилией на бейджике «Милая», открыла автомат и высыпала мне груду мелочи – и моей, и той, что до меня скопилась. Счастливый, как Буратино, я поспешил к кошке.
Из-за туч выглянуло солнце, но увидев, что в Питере хмурая погодка, снова ушло за тучу спать.
А мне так – было светло, лишь бы мама поскорее поправилась и вернулась домой!