Не предавайтесь власти пустяков
- Имей в виду, Юозас, если ты будешь смотреть на меня сверху вниз, Грузия объявит Литве войну!
- Как объявит, у нас же нет общих границ?
- Вот за это и объявит, что у тебя, Юозас, вообще нет границ, ты безмерный какой-то!
Они едут рядом, как Дон Кихот и Санчо Панса – Юозас на высоком коне, а Резо на ослице. Ослица непослушная, ее ведет за повод словацкая девушка.
Юозас, народный артист Литовской ССР, две недели ходил с тетрадкой и учил текст. Вся его роль состоит из двух слов: «Да, но…» Караван Кнесинки останавливается на перепутье с гнилым столбом, увенчанным черепом козла; проводник-провокатор заманивает караван в ловушку:
- Старая дорога короче...
- Да, но…, - замечает осторожный Юозас,
тут из мрачного леса выходят разбойники.
Все отрепетировано, объявляется съемка.
- Минуточку, - тихо замечает Юозас Будрайтис, - я от волнения забыл текст.
Не очень вникая, Николай Лебедев нервно зовет помрежа:
- Саша, Варлей, подскажите артисту текст!
Саша бежит к артисту:
- Юозас Станиславович, что вы забыли?
- Простите, Саша, не помню как точно: «Да, но… или… Но, да?»
- Да, но…, - Юозас Станиславович.
- Спасибо, я попробую запомнить.
Резо Эсадзе закатывается в приступе смеха, съемочная группа хохочет, а у ослицы подкашиваются ноги, и она медленно заваливается набок.
- Ой, она умерла! – испуганно кричит Резо, лежа на земле и стараясь вытащить придавленную ослиной тушей ногу.
Словацкая девушка что-то шепчет в длинное ослиное ухо, ослица вскакивает, бледный Резо, пыхтя, взбирается в седло, Юозас усмехается:
- Резо, если забуду текст, подскажешь?
- Теперь можешь даже не здороваться со мной, Резо Эсадзе – нет такого режиссера, такого человека.
Встретились на съемках в новом году, в начале которого в Грузии сгорел киноархив. Там было все: Эсадзе, Габриадзе, Иоселиани, Абуладзе. Материк кинематографа, жизнехранилище великих мастеров. Теперь пепелище, пустыня.
Встретились на съемках в новом году, в начале которого в Грузии сгорел киноархив. Там было все: Эсадзе, Габриадзе, Иоселиани, Абуладзе. Материк кинематографа, жизнехранилище великих мастеров. Теперь пепелище, пустыня.
Еще вот что - его рисунки: сложнейшее кружево, не отрывая авторучки от листа...
17 августа 2004г.
Пошли с Ирой к Резо Эсадзе. Резо листал книжку своих стихов с рисунками. В руке держал исписанный со всех сторон двойной лист в клетку с русским подстрочником – стихи замечательные, сразу захотелось вместе с Резо сделать хорошие переводы. Его супруга принесла на подносе сливы, груши, сок барышням и маленькую бутылку яблочной водки – нам с Резо. Так мы и пили – под стихи и рисунки. По утрам Резо пишет сценарий. Встает в четыре часа с первым солнцем, пишет до восьми и снова ложится спать. Мы выпили и, просветлев, решили не предаваться власти пустяков. Я ушел от него в его замечательной грузинской шапке – подарок.
До встречи, Резо!