Токсины

Не умер. Скорее – спал, но как будто под наркозом токсинов, «мертвым» сном –
ни активности бодрствования, ни активности сна.
Н. Бехтерева.

Как точно – под наркозом токсинов. Казалось прежде, что зло, коль скоро связано со страстями, оно активно как-то бурлит. А оно не бурлит, а мертвит. И плоды его, даже не плоды, у мертвого не может быть плодов, его последствия – все к омертвению: забывание, лень, попущение себе… И потихоньку умираешь, начинаешь спать, онаркоченный токсинами, духотой нажитого зла. Моя детская тошнота от загазованности, укачивания в бензиновых парах. Душа со многим свыклась, давно мертвецки спит под токсинами. Так и угасает жизнь.
Долго не моешься, начинается вонь и кожный зуд. Потом приходят болезни – о них сигналит боль, потом патологии, мы немножко взбадриваемся, но, как правило, поздно.
В молодости машешь рукой на других, позже на себя.
Привычка жить в немытости: вонь обид, сомнений, соглашательств.
В болезнях: мучение ближними, от каждого боль, а боль не от них, а от внутренней болезни. Когда в тебе жизнь, когда отец держит за руку и любит – от других детей вряд ли обида, боль.
Мы привыкаем к нечистоте и болезни.
Находим причины и оправдания привычки – это действие токсинов.
Дальше страшнее, дальше уже – мертвые души.
Беспамятство и кажется – все хорошо.
Или – все плохо – одно и тоже.
Хорошо – без благодарности.
Плохо – без вины и стыда.
Старость. Тупость. Смерть.
Представилось: токсины эти довели до мертвого сна, человека хоронят, в нем продолжает спать душа, но не может взбодриться, тело же разлагается, истлевает, превращается в прах, а ты так и не проснулся.
Вот он – ад.
Как по-разному оборачивается жизнь:
Глушат до смерти – злая жизнь.
Или в радости – до смерти живешь пониманием, служением, благодарностью; просто жизнь, как накопившаяся весна полнит и разрывает тебя.
Шевелитесь, покуда свет – будет тьма.