Эй, полегче!

Поезд «Супер-экспресс» тормознул под Лихославлем. Лето. В соответствие с инструкцией проводница выключила кондиционер, и по той же инструкции не стала открывать окна. Герметичность вагонов состава не вызывает нареканий, еще бы – один из самых дорогих поездов радищевского направления. Попутчик-ракетчик перед сном за рюмкой коньяка нудно сетовал, что такое время, никакие инструкции не выполняются, и вот поэтому – «всё так». Что «так» как бы само собой подразумевалось, поскольку «сами знаете, где живем» - дальше разговор перешел на личность главного ответственного за нашу здесь жизнь, я заскучал и вырубился спать. Ракетчик ошибся, инструкции были выполнены, и весь выпитый коньяк крупным потом вышел под Лихославлем. Рядом беспробудно задыхались и мокли трое мужиков, пассажиров престижного поезда. Техническая остановка длилась час, за наглухо задраенными окнами благоухала придорожная сирень, в пруду у переезда плескались утки. Вежливо поговорив с проводницей, я все узнал про инструкции.
- Девушка, я предполагал спать в комфортабельном вагоне до перрона, а не маяться бессонной духотой два часа до приезда в Москву!
Поезд тронулся, согласно инструкции включили вентиляцию, меня познакомили со старшим проводником и начальником поезда, и я еще два раза услышал про инструкции – ракетчик спазматично храпел.
Возвращение домой в свистящем сквозняками вагоне электрички, потом через парк и утопающие в зелени дворы – было счастьем.
- Доброе утро, жена.
А она плачет с утра пораньше, натянула одеяло на голову:
- Не смотри!
- В чем дело?
- Я не хочу здесь жить!
- Почему, Ира?!
Но я и сам уже слышал, почему: сверху заскрежетал бетонный сверлеж, а в распахнутое окно взревела со двора бензопила, я глянул вниз: пятеро азиатов в рыжих спецовках спиливали торчащий между гаражами пень. Рядом гора зеленых веток и штабель расчлененного ствола.
- Они срубили мое дерево, ненавижу, не хочу.
- Когда?
- Вчера.
- Стоило уехать на два дня. Не плачь, они сейчас закончат, уже допилили.
Не тут то было. Спиленный комель сорокалетнего вяза так плотно сцепился с гаражами, встрял между стен наглухо, и люди в спецовках не могут его вырвать – долбают топорами, ломом, взбираются на крышу, топают по кровельному цинку – все напрасно. В результате снова ревет пила – кромсают вдоль ствола уцепившийся за родные стены чурбак – это надолго.
Мы с женой много путешествуем – фестивали, гастроли. Парки Европы, там старые деревья укреплены подпорками, Израиль – пустыня, где каждое дерево кем-то посажено и к каждому подведена трубка с водой, а в Иерусалиме у городской стены три русских березы – они требуют особого внимания, древний дуб в Литве – его охраняет государство, он еще дохристианский, каштан в Тбилиси, где дом построен так, чтобы не мешать дереву, платан в Греции, под его ветвями разместилось кафе на сорок столиков – за платаном ухаживают, тяжелые ветви подпирают…
Спускаюсь во двор:
- Остановите работы, предъявите порубочный талон.
- Он у бригадира.
- Зовите бригадира, а я вызываю ментов – пусть проверяют.
- Все согласно инструкции!
- Не сомневаюсь, курите пока придет начальство.
Сажусь на пень, вызываю ментов.
Что я делал в Питере? Был одним из кураторов детского экологического форума. Полсотни школьников из города и области съехались в Чесменский дворец и в течение нескольких часов, разбившись на группы, придумывали творческое высказывание, обращенное к взрослым, которые согласно инструкциям превращают мир в помойку, мир, взятый взаймы на попечительство у этих детей. Мне досталась группа из Ленобласти, они решили придумать мультфильм про песочные часы.
Часы – замкнутая герметичная колба, разделенная на верхний и нижний мир-подвал. В верхнем большие светлые детские люди беззаботно фланируют над узкой воронкой в нижний мир. Но как только кто-то совершает зло – тут же становится маленьким взрослым и валится в подвал.
- Ребята, замечательная идея, давайте развивать: набросайте ряд этюдов – лучшие отберем для нашего мультика.
- Мальчик лепит снеговика, а другой пинает ногой и рушит его – валится вниз, следом ведерко, огрызок морковки, снежная жижа.
- Хорошо, еще?
- По аллее гуляют мамы с детьми, пожилые читают газеты или греются на солнышке. Мимо едет драндулет, из открытых окон гремит попса, драндулет газует, выбрасывая в аллею клубы смрадного выхлопа. И вот он валится вниз со своим смердящим драндулетом и попсой.
- Отлично, еще?
- Компания туристов оставляет в лесу костер, бежит к реке, садится в лодку – впереди водопад, воронка: лодка, вода, угли и эти уроды валятся в нижний мир.
- Кто-то бросает камень в птицу, и теперь его внизу забрасывают камнями…
- Двое белокожих ржут над негритенком…
Ну и все в таком духе. В результате наверху остается один светлый большой детский человек, а подвал кишит злодеями и мусором.
- Ребята, у нас три минуты остается, как же мы закончим наш мультфильм? Быстро, предложения!
Пауза, все задумались, и девочка из областной школы говорит:
- Как страшно, если сейчас чья-то взрослая рука перевернет часы, и весь этот кошмар завалит ни в чем неповинного светлого…
- Прекрасно! Взрослая рука берется за часы, и?
- Хватает часы снизу, а сверху – детская рука…
- И? Не дает перевернуть?
- Не знаю, лучше завершить вопросом – кто кого.
Стопкадр.
Сижу на спиленном пне. Передо мной женщина с бумагами и мужик-армянин из отдела благоустройства.
- Да я сам был юннатом, и любое спиленное дерево мне ножом по сердцу. Но пойми – инструкция! Это дерево росло с наклоном и угрожало парковке.
- Чем угрожало? Сорок лет не угрожало.
- Ну, вдруг ураган.
- Или атомная война… Скажите, а другие деревья тоже вырубят?
- Нет, только это.
- Почему его?
- По заявлению вашего же жильца.
- Какого жильца?
- Тихомиров, ваш сосед с четвертого этажа. Он забросал Управу жалобами, по каждой выезжал специалист. Большую часть жалоб отклонили, но по этой принято решение спилить дерево.
- Тихомиров?
- Тихомиров.
- Ирония судьбы: Тихомиров срубает дерево, а Злобин сидит и плачет на пне.
- Но мы должны выполнять инструкции!
- Это я уже слышал сегодня.
- Хотите, познакомлю вас с этим Тихомировым?
- Не хочу.
- Может он тогда перестанет донимать Управу своими жалобами.
- Не перестанет. Я пошел.
За спиной взревела пила и застучал топор.
Менты так и не приехали.
С бессонной душной ночи в комфортабельном «Супер-экспрессе» и после всей этой тщеты я завалился спать. Наверное, соседа тоже можно понять, у него дети, машина на парковке…
И мне снится короткий такой сон, будто я – это он. Иду в толпе по тесной, очень знакомой улице Иерусалима, всюду гвалт, кричат арабы, проносятся хасиды в шляпах. Вдруг сзади в плечо что-то сильно ударяет. Оборачиваюсь – бревно, меня ударило тяжелым бревном. Его несет человек, в верхней части бревна перекладина.
- Эй, полегче – слепой, что ли! Прешься здесь со своим бревном, о других бы подумал!
Человек поднимает лицо, на голове у него венок из колючего кустарника, он грустно улыбается и шепчет:
- Прости.