Эйзен, Набоков, По

Эйзен, анализируя «Ворона» Э. По, в нерве лирики которого тема любви и смерти, гибели возлюбленной, строит все размышления на страшном впечатлении По от потери молодой жены. И очень убедительно, но исторически неверно – юная супруга По умерла от чахотки двумя годами позже написания «Ворона». И этот факт, мне кажется, не разрушает умственные построения Эйзена, а дает им другой, гораздо более пронзительный и точный объект – впадение автора из биографии в судьбу, из жизни в сюжет. Не случайно гениальный логик, автор детективного жанра, рехнулся. И даже поэзия его не спасла. Бедные шахматисты, бедный Лужин. Впрочем, сам По не любил шахматы, считая их слишком поэтичными: «Все эти ладьи, кони, слоны». Еще бы, он сам уже стоял на шахматной доске в плотном мире своих галлюцинаций. Гениальный Набоков. Финал Лужина не самоубийство, а полное исчезновение – в этом стержень сюжета: «Никакого Александра Ивановича там не было» – он не погиб, он перетек в ткань своего иллюзорного мира. Как герой в «Подвиге» ушел в картину, где была нарисована дорога. Это очень волновало Набокова, шахматиста, коллекционера бабочек, любовника 13-летней (возраст жены По) Лолиты. Не рехнувшегося, ибо реальность, тряхнувшая его в молодости, ад, обрушившийся на Сирина, обрушил иллюзорный мир и втолкнул автора в иронию. Ирония его и спасла. А поэзия была детской до всех потрясений, и вряд ли удержала бы его здесь. Он очень во время уничтожил Лужина, чтобы не броситься за ним самому.