Питерская прогулка

Бабушка Лёни была знаменитым дрессировщиком. Все собаки в фильмах нашего детства – её воспитанники. Эрделей Артюху и Пьера, с которыми я рос, тоже воспитывала бабушка Лёни. Наши разговоры при редких встречах, помимо чтения вслух известных обоим стихов любимых обоими поэтов, конечно о собаках. Сейчас у Лёни живет Рамзес, Рамзик – нелепая помесь трех бойцовских пород, от которых он в плане воспитания взял всё худшее: Лёня идет, прихрамывая – Рамзик на прогулке так дернул поводок, что Лёне скрутило поясницу. Я же иду весь обмотанный шарфом, беспрерывно сморкаюсь и чихаю – простужен. Лёня, глядя на нас, таких болезных, цитирует Георгия Иванова:
- Зимний день, Петербург, с Гумилевым вдвоем, вдоль замерзшей Невы, как по берегу Леты, мы спокойно, классически просто идем, как попарно когда-то ходили поэты…
Оба останавливаемся, хохочем, пар из ртов сливается в общее облачко и, леденея, тает в морозном воздухе крещенского сочельника.
- Кстати, кто эти поэты, ходившие попарно?
- Кто? Конечно, Вергилий и Дант – они же по берегу Леты идут… Леня, а какая у тебя мечта?
- Хочу стать латифундистом, помещиком с огромной землей, чтобы гулять с Рамзиком без поводка, а пустующие суки являлись бы только по особому приглашению. Латифундистами были и Катулл, и Сенека, и Петроний…
- То есть, мечты твои вполне классические?
- Вполне. Жаль только – неосуществимые.
И мы бредем себе дальше: я – беспрерывно чихая, а Лёня – хромая всеми четырьмя конечностями.