Петухи не закричат

Ночь, двор, крик, удар – еще, еще, еще.
Окно: в свете жилконторских фонарей мечется паренек, подпрыгивает, с матерным воплем лупит ногой в борта припаркованных машин.
Кошка Маська шуганула под диван.
Набрасываю халат, бегу, с мобильника вызываю ментов.
У дальнего подъезда на асфальте лежит:
- Как зовут?
- Сергей.
- Откуда?
- Из Белоруссии… Питер-Москва – ненавижу!!! Питер-Москва, Питер-Москва, - пританцовывая переходит на рэп.
И снова крик, его крутит, вскочил, полез в карман куртки – держу за руки, а вдруг у него там ствол, нож? Сам дрожу – холодно.
Стоим, ждем ментов – он орет, я дрожу.
Зрачки распахнуты, Сережу корежит – белка, наверное. Подбежал к железной двери и кулаком со всей дури. А мог бы и по мне, легко. Пялится на вздувшийся кулак, рычит:
- Вафля, Вафля, Вафля.
- Ну, не ори ты, люди же спят!
- Не я ору, не я, не я-а-а-а!!!
Закидывает голову, высовывает язык, рычит.
Встряхиваю его:
- Ты, не ты, а мне с утра в больницу к инсультной матери, так что заткнись уж, и так спать не дал.
Подкатила полиция:
- Кто из вас?
Парнишка одет, за плечами рюкзак; я в халате и тапках на босу ногу, башка взъерошена – логичный вопрос. Зову сержанта в подъезд – уже зуб на зуб от холода. Он вошел, сразу два пролета – к окну. Лет тридцать назад у нас в подъезде мента головой о стену, а мы с приятелем, школьники, чай пили, выскочили на крик, свалили пьяного бугая в искусственной шубе, пока другие менты прибежали. Минут через семь. Потом уже весь подъезд из дверей повысовывался – граждане-жильцы, неравнодушное большинство.
Сержант расспросил, как что…
- Только вы не обижайте его, обдолбанный или белка, но не агрессивный, пока вы ехали, мог ведь десять раз мне башку проломить, так вдвоем и гуляли в холодном дворе, теперь хоть в тепле поспит.
- А ваша машина где?
- А у меня нет…
Полиция уехала, на ветках под окном в свете жилконторских фонарей пляшут синички. Из подъездов выходят мужички, разглядывают свои застрахованные тачки, а застрахованного Вафлей Сережу менты повезли в дурку.
До рассвета еще часа три, декабрьские ночи, долгие.
И петухи не закричат.