Наталья Трауберг

1 апреля 2009 года. Выходим на «Спортивной», нам спектакль играть, премьерный, по Бродскому. Проливной дождь, вся православная Москва стоит с Марией Египетской на Великом Каноне Андрея Критского - среда пятой недели поста. Ну как играть в такой день? У метро пахнуло каким-то дурным ветром, до тошноты, я оглянулся - в штриховке дождя мутнеет золотая шапка часовни хосписа. Всякий раз, проходя мимо, думаю про Наталью Леонидовну, самую частую посетительницу этого грустного приюта. Вот и тогда подумал. Мне подарилась лишь одна встреча с Натальей Трауберг. Она сидела на варшавской пружинной кровати и говорила неохотно. А потом стали выплывать общие знакомые, близкие темы - повеселела. И вдруг узналось, что у меня с ней, с Натальей Леонидовной, которой Эйзенштейн руки целовал и звал на роль Анастасии в «Ивана Грозного», но Наталья Трауберг целомудренно отказаласьот романа с кино, предпочла филологию - языки, литературу; так вот, её педагогом по английскому, с которого она потом перевела Толкиена, Льюиса, Честертона, была ещё совсем юная Нина Яковлевна Дьяконова. И я учился у Нины Яковлевны, уже выдающегося специалиста по зарубежной литературе - в институте Герцена в начале девяностых. С ума сойти, какое сближение. Спектакль по Бродскому в тот день (1 апреля, ха-ха) был последним, дальше все рассыпалось из-за странной претензии худрука «Не соответствует духовному статусу театра», мол, слишком ярко, азартно, по-хулигански. Я лишь мрачно пошутил в ответ: «Кладбище, простите, через дорогу, пантеон Новодевичьего, а здесь, вроде, театр, какой уж «духовный статус»? С первым, кстати, апреля вас!" Наверное, снятый с репертуара спектакль - это событие... Но бывают новости «прищеми хвост, чтобы зубы не болели». На следующий день в Успенском храме на кануне я увидел фото - её прекрасное лицо: вчера - в хосписе на «Спортивной»... Десять лет назад, кажется, ещё не сложен зонт, просыхающий с того дождя:)

2020 год. Совпали два календаря светский и церковный - с 2009 годом. Тогда 1 апреля тоже была среда и Стояние Марии Египетской. Накануне в Петербурге, в квартире пушкиниста Томашевского кот Фока уронил итальянское распятие, привезенное переводчиком, с которым дружила Наталья Леонидовна, и я подумал: "Как там она?"