Подземелье

- Поезд следует до Белорусской!
Часть пассажиров выходит, вагон пустеет. У двери пара: стройная девушка уткнулась в плечо полноватого парня, невзрачного, с угрюмством и тупинкой – везет же некоторым. Она в красном платье-кофте, юбка поверх брюк, и короткая джинсовая курточка, как накидка-жилетка, отчего вся фигура в струящемся красном кажется подчеркнуто вытянутой. Следующая станция, парень что-то раздраженно шепчет, она поднимает лицо, смотрит: какая же она страшная – долговязая, толстогубая, с грубыми случайными, плохо подогнанными чертами. Смотрит на парня, не отрываясь, и рыдает навзрыд, отчего еще противнее. Станция, он отцепляется от нее, выходит. Зареванная садится на скамью, достает тошнотно-розовый мобильник, набирает номер, сбрасывает, сует мобильник в карман, и рыдает, рыдает; вагон заинтересованно не обращает внимания. Смутясь жадным участием вагона, она водружает на огромный носище черные квадратные очки. И что-то бормочет, а из-под стекол капают на красное платье слезы. «Белорусская» – все выходят. Она ревет на перроне и сыплет слезы из-под очков. Я не решился подойти, хотелось утешить, но как-то стеснительно, неловко. Да нет же, надо хоть «Не плачьте» сказать! Но подходит поезд, толпа засасывает ее в вагон.
По вестибюлю бродят кучки иностранцев за толстыми тетками с палками, на палках таблички – номера групп. А у скамьи на мраморном полу лежит навзничь человек, кто-то щупает ему горло, есть ли пульс. Глаза на закате.
- Эй, парень, как зовут тебя?
Бледными губами лепечет:
- Саня, Саша…
- Чего лежишь, плохо?
Если человек упал, надо обязательно говорить с ним, чтобы он на ниточке голоса повис и не ушел совсем.
Саша открывает глаза, сажаем на скамейку, менты уже вызвали «Скорую».
- Куда едешь? Саша?
- К девушке, она ждет на Кантемировской…
- Ну, так пусть сюда едет срочно.
- Нет, нельзя, она ждет. Я дурак, выпил, упал.
- Часто выпиваешь?
- Бывает.
- А падаешь часто?
- Нет, никогда раньше.
- Ну так сиди и жди свою девушку.
- Нет, спасибо, поеду к ней.
Как я его понимаю. И того, о ком рыдала та некрасивая – тоже.