Перчатка

Теперь в автобусы – только в переднюю дверь. Постоять на морозе или под проливным дождем минут пятнадцать, потом долгой очередью в единственную дырку – удобно и располагает к доброжелательности.
Вваливается опущенный мужичонка с палкой – патлатый, ворот рубахи расстегнут, несмотря на мороз; лицо то ли спитое, то ли очень больное, а скорее всего и то и другое. Похож на Венечку Ерофеева и Валерия Агафонова, те оба у меня в ассоциативной портретной близости…
- Че ты его впустил, вытолкай нафиг этого бомжа! – орет в салоне пассажир.
А обездоленный висит на поручнях и, видно, стоять ему очень больно.
- Выгони его нах!..
Следующая остановка, как стайка чайников парят и подпрыгивают на морозе горожане, автобус останавливается и все – швырк от двери! – бомжи не только противны, их боятся.
- Какими же вы стали суками, москвичи! – хрипит, сползая, цепляясь руками, как безногая мартышка, обиженный человек с отчаянными и смеющимися глазами. Группа шарахнувшихся пассажиров сопит в дистанции у передней двери, а он завис на ступеньке – не может спуститься. И хрупкая девушка из толпы подает ему руку, приобнимает и ведет к столбу у остановки. Он тащится, раскорячившись, как паук, которого заставили идти на двух ногах, цепляется за столб. Толпа ломится в дверь, треугольный турникет селикционирует оплативших – размеренно прокручивается, впуская в салон. А я смотрю, как долго и мучительно он надевает перчатку: без шапки, без шарфа, но с кожаными перчатками – ему же часто приходится падать, цепляться за все подряд – при таких непослушных ногах нужны хорошо защищенные руки. Перчатка падает. Все уже в автобусе, и двери закрыты – так долго он надевал первую перчатку. А другая на снегу, и больше на остановке никого, и прекрасная девушка впихнута в салон – как он поднимет перчатку?!!
Мне стыдно. Я еду на работу – любимое дело, хорошие деньги. А он не может наклониться за своей перчаткой. Мне стыдно, жалко, тесно сердцу.
Если я во что-то верю – Бог с немощными. Зачем быть с нами – такими?
Я не выскочил из автобуса, не забарабанил в дверь. И перед глазами лица умирающих в одиночестве и корчах, таких дорогих и красивых Венички Ерофеева и Валерия Агафонова.